Фотографии  

  Карта маршрута кругосветки 

  Чертежи яхты "Спрей" 

  Морские термины в книге 

Скачать

В формате PDF

Читать

  Глава 1 

Происхождение и склонности. Ранняя привязанность к морю. Капитан судна "Морзерн Лайт". Гибель "Аквиднека"...

  Глава 2 

Рыбак-неудачник. Я обдумываю кругосветное путешествие. От Бостона до Глостера. Снаряжение океанской экспедиции. Половина рыбачьей плоскодонки вместо судовой шлюпки...

  Глава 3 

Прощай, американский берег! В тумане, далеко от острова Сейбл. В открытом море. Госпожа Луна проявляет интерес к моему путешествию...

  Глава 4 

Шквалистая погода на Азорских островах. Роскошная жизнь. Бред, вызванный брынзой и сливами. Рулевой с "Пинты". В Гибралтаре...

  Глава 5 

Отплытие из Гибралтара при помощи английского буксира. "Спрей" меняет курс и направляется, не через Суэцкай канал, а к мысу Горн...

  Глава 6 

Отплытие из Рио-де-Жанейро. "Спрей" садится на мель на прибрежных песках Уругвая. На волосок от гибели. Мальчик находит шлюп. Поврежденный "Спрей" продолжает плавание...

  Глава 7 

Отплытие из Буэнос-Айреса. Взрыв чувств в устье Ла-Платы. Настигнутый, огромной волной. Шторм при входе в Магелланов пролив...

  Глава 8 

От мыса Пилар в Тихий океан. Буря отбрасывает "Спрей" к мысу Горн- Самое значительное морское приключение капитана Слокама...

  Глава 9 

Ремонт парусов на "Спрее". Аборигены и непослушный якорь. Бой. пауков. Встреча с Черным Педро. Посещение парохода "Коломбиа"...

  Глава 10 

Снежная буря на пути к Порт-Ангосто. Неисправный шкот подвергает "Спреа" опасности. "Спреи" становится мишенью для стрелы, жителя Огненной. Земли...

  Глава 11 

Жители острова Хуан-Фернандес увлекаются американскими пышками. Красоты владений Робинзона Крузо. Сооружение в память Александра Селкирка...

  Глава 12 

Семьдесят два дня без захода в порты. Киты и птицы. Осмотр камбуза "Спрея". Летающая рыба на завтрак. Встреча в Апиа. Визит госпожи Роберт Льюис Стивенсон...

  Глава 13 

Королевская семья на островах Самоа. Король Малйе-тоа. Прощайте, друзья из Вайлимы. На юг от островов Фиджи. Прибытие в Ньюкасл, Австралия...

  Глава 14 

Привет от неизвестной леди. Плавание у берегов Тасмании. Капитан читает первую лекцию о своей, экспедиции. Обилие продуктов...

  Глава 15 

Прибытие в порт Денисон, Квинсленд. Лекция. Воспоминания о капитане Куке. Благотворительная лекция в Куктауне...

  Глава 16 

Необходимость осторожности, при кораблевождении. Три. часа. у руля. за двадцать три дня. Прибытие на Кокосовые острова...

  Глава 17 

Чистый карантинный, патент на Маврикии. Повторение экспедиции в помещении оперного театра. Новооткрытое растение названо в честь капитана "Спрея"...

  Глава 18 

Плавание в стародавние времена вокруг "Мыса штормов". Суровое рождество. "Спрей" пришвартовывается на трехмесячный. отдых в Кейптауне. Поездка по железной дороге в Трансвааль...

  Глава 19 

На острове ссылки Наполеона. Две лекции. Гость в комнате привидений Плентэшн-Хауза. Экскурсия в исторический, Лонгвуд...

  Глава 20 

Благоприятное течение в районе мыса Сан-Роки, Бразилия. Общее внимание на море приковано к испано-американской войне. Обмен сигналами с военным кораблем "0регон"...

  Глава 21 

Отъезд домой. В штилевом поясе. Море водорослей. Унесенный ветром кливер-штаг. Ураган приветствует меня невдалеке от острова Файр...

Глава 10

Снежная буря на пути к Порт-Ангосто. Неисправный шкот подвергает "Спреа" опасности. "Спреи" становится мишенью для стрелы, жителя Огненной. Земли. Остров Аллана Эрика. Снова на просторах. Тихого океана. Прибытие на острое Хуан-Фернандес. Король, который, не был королем. Там, где жил Робинзон Крузо.

Снова задул шторм, но направление ветра было благоприятным, и мне оставалось пройти всего лишь 26 миль, чтобы достичь гавани в Порт-Ангосто - довольно унылого места, где я мог бы найти надежное укрытие, привести в порядок такелаж и правильно разместить груз. Я прибавил парусов, чтобы добраться туда до наступления темноты, и "Спрей" понесся стрелой, весь облепленный плотным слоем снега, сделавшим его похожим на белоснежную зимнюю птицу. Когда пурга ослабевала, я видел мыс, позади которого находилась моя гавань, и я держал на нее, пока порыв с подветра не перебросил на другой борт и не разорвал грот. Не прошло и секунды, как я очутился на грани катастрофы. Часть грота была оторвана начисто, а гик сорван с места, и все это произошло незадолго до наступления темноты. Работая до седьмого пота, я старался засветло привести все в порядок, войти в гавань и не дать ветру отбросить судно в сторону. Мне никак не удавалось укрепить гик в бугеле, но я уже находился у входа в гавань, и "Спрей", как птица с перебитым крылом, рванулся вперед и очутился внутри гавани. Причиной аварии, во время которой судну угрожала гибель, был шкот, сделанный из недоброкачественного предательского сизаля, достоинства которого оценены многими моряками различными крепкими словечками.

Я не стал вводить "Спрей" глубоко в гавань Порт-Ангосто, а удовольствовался стоянкой в небольшой бухте, где грунт порос водорослями и справа имелось прикрытие в виде обрывистого утеса. Эта бухточка была достаточно укромной, но для полной уверенности я поставил "Спрей" на два якоря и привязал канатом к деревьям, росшим на берегу. Место стоянки было защищено от любых ветров, кроме отдельных порывов, налетавших с гор, расположенных на противоположном берегу гавани. Окружающая местность была сильно гористой. Здесь я решил привести судно в порядок, чтобы еще раз направиться к мысу Пилар и далее прямиком в Тихий океан.

В Порт-Ангосто я простоял несколько дней, посвятив их работам на судне. Весь жир я убрал с палубы в трюм, навел порядок в каюте и сделал большой запас воды и топлива. Кроме того, я отремонтировал паруса и такелаж, установил добавочную мачту, которая превратила "Спрей" в иол, хотя я продолжал считать его шлюпом и рассматривал новую мачту как временное сооружение.

Как бы я ни. был занят работой, я ни на минуту не забывал о ружье и держал его наготове. Я отлично помнил, что когда впервые проходил пролив и становился на якорь, то невдалеке от этих мест видел каноэ. На следующий день, занимаясь приведением в порядок палубы, я услышал какой-то странный шипящий звук, раздавшийся недалеко от меня, затем всплеск воды и больше ничего не было заметно. Я подозревал, что это была стрела, и когда через некоторое время послышался такой же звук, я посмотрел на грот-мачту и увидел, что в нее впилась трепещущая стрела - своеобразный автограф местного жителя. Вполне вероятно, что стрелок целился в меня, чтобы овладеть судном и его грузом. Тогда я схватил мое старое ружье системы Мартини-Генри и выстрелил, после чего сразу обнаружил трех обитателей Огненной Земли, бросившихся наутек через холмы из густых зарослей, где они скрывались. Я выстрелил несколько раз и целился так, чтобы попадать недалеко от ног туземцев, что заставило их удирать во всю прыть. Любезное моему сердцу ружье разбудило окрестные вершины, и каждое эхо выстрела заставляло туземцев удаляться скачками, покуда они не очутились на почтительном расстоянии и побежали со скоростью, какую только позволяли ноги. Тогда я еще больше усилил бдительность и позаботился, чтобы мое ружье было в образцовом порядке, а патроны под рукой. Больше никто не появлялся, но все же Х каждый вечер я рассыпал по палубе гвозди, а утром тщательно их удалял.

Так проходили дни и приближалось время, когда погода и попутный ветер должны были помочь мне выйти из пролива. После шести неудачных попыток я решил не торопиться с отплытием, и когда после очередной неудачи вернулся в Порт-Ангосто, то застал там пришедших искать убежища чилийскую канонерку "Кондор" и аргентинский крейсер "Азопардо". Как только крейсер стал на якорь, его командир капитан Васкарелла прислал шлюпку на "Спрей" и предложил отбуксировать меня в Пунта-Аренас, если только у меня есть желание отказаться от дальнейшего путешествия и вернуться домой. Такое предложение менее всего отвечало моим намерениям.

Офицеры "Азопардо" сказали мне, что, плывя вслед за "Спреем" по проливу, они обнаружили Черного Педро и узнали, что он наносил мне "визит". "Азопардо" был иностранным военным кораблем, и командир не имел права арестовать местного жителя, но высказывал сожаление, что я не застрелил прохвоста прежде, чем он ступил на палубу "Спрея".

На этих двух кораблях мне удалось получить некоторое количество тросов и разного имущества, а офицеры подарили мне теплое белье, в котором я очень нуждался. Пополнив свое оснащение и хорошо разместив чрезмерный для "Спрея" груз, я отлично подготовился к еще одной схватке с южным океаном, неправильно называемым Тихим.

В первой неделе апреля подули характерные для мыса Горн в осенне-зимний период юго-восточные ветры. Разогнав верхний слой облаков, они принесли с собой хорошую погоду. Еще немного терпения, и должно было наступить время, когда с попутным ветром можно было выйти в плавание.

В Порт-Ангосто я встретился с профессором Дюсеном - участником шведской научной экспедиции, изучавшей Южную Америку и острова Тихого океана. Профессор разбил лагерь на берегу ручья в самом конце гавани, где имелось множество видов мха, которым он очень интересовался, и где, по выражению его аргентинского повара, воды было "muy rico" [Очень много (исп.).]. Профессора сопровождали три отлично вооруженных аргентинца. Аргентинцы возмущались тем, что я брал воду из небольшого ручья вблизи моего судна и пренебрегал их советом отправиться за водой подальше к большому ручью, где воды было "muy rico". Впрочем, все они были отличные ребята, и я лишь изумлялся, как они все не погибли от ревматизма, разместив лагерь на таком сыром грунте.

Я не собираюсь перечислять радости и горести, пережитые "Спреем" в Порт-Ангосто, или рассказывать о многочисленных попытках уйти в дальнейшее плавание и о всех возвращениях к месту стоянки. Препятствий к отплытию было слишком много, но в тринадцатый день апреля я сделал седьмую и последнюю попытку сняться с якоря и уйти из этих мест. Самые разнообразные трудности возникали весь день и всякий час, и будь я склонен к суеверию, то не упорствовал бы в намерении пуститься в плавание тринадцатого числа, хотя ветер был попутным. Некоторые происшествия были просто смехотворными. Например, мне пришлось освобождать мачту "Спрея", запутавшуюся в ветвях дерева, когда он трижды вопреки моему желанию дрейфовал вокруг крошечного острова. Это было больше, чем могли выдержать любые нервы, и я уподобился нетерпеливому фермеру, который обращается с нравоучениями к своей лошади или волу.

- Послушай, "Спрей", - кричал я. - Неужели ты не понимаешь, что ты не приспособлен для лазанья по деревьям?

Но бедный "Спрей" успешно преодолел так много трудностей, проходя через Магелланов пролив, что при мысли о пережитом мое сердце смягчалось. К тому же "Спрей" открыл новый остров, так как тот самый островок, вокруг которого он дрейфовал, обозначен на карте сплошной береговой линией. Я назвал остров именем Аллана Эрика - моего друга литератора, которого мне приходилось встречать в самых различных местах. Пользуясь правом первооткрывателя, я водрузил на берегу табличку с надписью: "По траве не ходить".

Наконец-то "Спрей" стал уносить меня дальше от Огненной Земли, но прежде чем расстаться с этими местами, он прошел впритирку к скале и даже чиркнул по ней гиком, когда разворачивался. Случилось это 13 апреля 1896 года. Встреча лицом к лицу с опасностью и умение ее избежать не представляло чего-либо нового для "Спрея".

В тот день волны в проливе сначала приветствовали "Спрей", снимая перед ним свои белые шляпы, а потом задул первый в сезоне юго-восточный ветер - настоящий зимний шторм, и моему судну пришлось напрячь все силы, чтобы уйти из этих мест, прежде чем ветер изменит направление. Это удалось: ветер был достаточно свежим, каким всегда бывает у мыса Горн, и "Спрей" успел пройти быстрину и миновать мыс Пилар с его выступающими далеко вперед скалами, называемыми Апостолес, прежде чем ветер переменился. Я непрерывно стоял за штурвалом, помогая "Спрею" преодолевать бурное море, по которому он никак не мог идти напрямик. Мне все время приходилось менять направление хода судна и призывать на помощь весь свой опыт, чтобы уклоняться от прямых и боковых ударов волн.

На следующее утро, 14 апреля, я видел в отдалении только самые высокие вершины гор, а так как "Спрей" отлично шел вперед в северо-западном направлении, то скоро и они скрылись из виду.

- Да здравствует "Спрей"!.. - вскричал я, обращаясь к тюленям, чайкам и пингвинам - единственным живым существам в этих краях. Мое судно не только преодолело все опасности мыса Горн, но ухитрилось подобрать по дороге груз и не потерять из него ни одного фунта. И почему бы мне, на долю которого сваливалась такая удача, не выражать теперь свою радость?

Отдав рифы и подняв кливер и стаксель, я воспользовался попутным ветром, и "Спрей" шел фордевинд с наполненными парусами. Время от времени через мое судно перекатывали волны, поднятые юго-западным ветром, не причиняя никакого вреда. Как только солнце поднялось вполмачты, ветер засвежел, но стало несколько теплее, что, впрочем, меня не очень-то занимало. К вечеру огромная волна - гораздо большая, чем все те, что грозили мне весь день, и которую моряки зовут "отличной волной", - окатила "Спрей" с носа до кормы, а заодно и меня, стоявшего у штурвала. Видимо, море решило смыть все воспоминания о пережитых неприятностях. Горести остались за кормой, наступало лето, и передо мной был весь мир. Дул попутный ветер, и, простояв за штурвалом с одиннадцати часов утра вчерашнего дня, то есть 30 часов кряду, я мог закрепить руль. Теперь мне оставалось только обнажить голову, ибо лишь бог был моим спутником. Широкий океан расстилался передо мной, и нигде на горизонте не было полоски земли. Спустя несколько дней, после того как "Спрей" пошел под всеми парусами, я впервые увидел его с поднятой выносной бизанью. Ничего особенного в этом не было, но эта маленькая деталь была результатом одержанной победы. Ветер несколько ослабел, но по-прежнему был юго-западным, а бурные волны превратились в морских сплетниц, ласкавшихся к "Спрею" и оживленно передававших друг другу россказни о моих прошлых приключениях. За эти дни плавания в направлении тропиков вокруг нас происходили быстрые перемены: появились совсем иные породы птиц, альбатросы встречались реже и реже - на смену им прилетели чайки, клевавшие отбросы, плывшие в попутной струе судна.

На десятый день пути от мыса Пилар повстречалась акула, которой явно не повезло; я ее загарпунил и вырубил грозные челюсти. У меня нет особой склонности убивать животных, но когда появился Джон-Акула, все мои симпатии к животным сразу улетучились. А вот в Магеллановом проливе я не тронул ни одной утки, хотя они годились на отличное жаркое. Мне вовсе не хотелось уменьшать число живых существ в этом безжизненном проливе.

От мыса Пилар я взял курс на остров Хуан-Фернандес, и 26 апреля после пятнадцатидневного плавания увидел перед собой этот вошедший в историю остров - остров Робинзона Крузо. Синие вершины гор Хуан-Фернандеса, возвышавшиеся над облаками, были видны за добрые три десятка миль, и когда я увидел остров, тысячи различных чувств стали тесниться во мне, и я низко преклонил голову. Мы иногда посмеиваемся над восточной манерой приветствия, но сейчас я не мог найти иной формы для выражения собственных чувств.

Весь день дул слабый ветерок, и только вечером "Спрей" сумел достичь острова. Мне удалось довольно близко подойти к северо-восточному берегу, но потом наступило затишье, и "Спрей" встал там, где был. В глубине бухты я видел мерцание какого-то огонька и подал сигнал выстрелом, но ответа не последовало, и огонек вскоре погас. Всю ночь я слышал, как море билось о прибрежные скалы, и это говорило мне о том, что океанская зыбь очень сильна, хотя с палубы моего маленького судна она казалась незначительной. Крики животных доносились с гор все менее отчетливо, и это дало мне повод заключить, что слабое течение относит "Спрей" дальше от берега, а вместе с тем мне казалось, что отвесный берег находится совсем рядом и грозит опасностями. Ночью все кажется таким обманчивым!

На рассвете я заметил плывущую ко мне лодку, и когда она приблизилась, я поднял лежавшее на палубе ружье, чтобы спрятать его в каюте. Увидев ружье, гребцы немедленно повернули обратно к находившемуся в четырех милях берегу. В лодке сидело шестеро гребцов, и я сразу заметил, что они гребут как заправские моряки, укрепив весла в уключинах. Я понял, что имею дело с цивилизованными людьми, но они судили обо мне совсем иначе и, увидев ружье в моих руках, принялись во всю мочь грести к берегу.

Не без труда я знаками объяснил, что не имею намерения стрелять в них, а просто хочу убрать ружье в каюту и прошу их вернуться.

Поняв, наконец, мое объяснение, они вскоре очутились на борту "Спрея".

Один из гребцов, которого остальные именовали "королем", говорил по-английски, а остальные только по-испански. Все они из газет, пришедших из Вальпараисо, знали о путешествии "Спрея" и были несказанно заинтересованы в его приключениях. Гребцы рассказали, что между Чили и Аргентиной идет война, но я, только что побывав в обеих странах, ничего о ней не слышал. Впрочем, в Чили мне рассказывали, что остров Хуан-Фернандес погрузился на дно морское. (Когда три месяца спустя я прибыл в Австралию, там тоже распространялись слухи об исчезновении острова Хуан-Фернандес.)

Я немедленно сварил котелок кофе, приготовил блюдо пышек, и после обмена любезностями островитяне охотно со мной позавтракали. Затем они взяли "Спрей" на буксир и со скоростью добрых трех узлов направились к берегу. Человек, которого все именовали королем, встал за руль и так мотал "Спрей" из стороны в сторону, что я стал сомневаться в том, сможет ли он когда-либо обрести способность двигаться по прямой. Остальные островитяне гребли изо всех сил.

Как я вскоре узнал, "король" получил это название скорее из уважения, поскольку он прожил на острове дольше всех - что-то около 30 лет. На самом деле островом Хуан-Фернандес управляет губернатор, являющийся по происхождению шведским дворянином. Мне рассказали, что дочь губернатора не боится ездить верхом на самом диком козле, которого только можно сыскать на этом острове. В момент моего прибытия губернатор с семьей уехал в Вальпараисо, где намеревался поместить детей в школу. "Король" тоже как-то уезжал на один-два года в Рио-де-Жанейро, где женился на бразильянке, последовавшей за ним на этот отдаленный остров. Сам "король" был португальцем, уроженцем Азорских островов. Ему приходилось плавать рулевым на китобойных судах и даже посещать Нью-Бедфорд. Все это, не считая многого другого, я узнал от него прежде, чем "Спрей" достиг якорной стоянки.

Чуть позднее с моря задул бриз, наполнивший паруса "Спрея", и испытанный португальский мореход доставил его в безопасное место в гавани, где "Спрей" ошвартовался у бочки напротив поселка.

Глава одиннадцатая - Жители острова Хуан-Фернандес увлекаются американскими пышками. Красоты владений Робинзона Крузо. Сооружение в память Александра Селкирка...